|
папа! Я открою глаза! Не молчи! Мне страшно! Я открою глаза - а это не сон! И никого рядом. Только Майк, но он меня ненавидит. А я его понять не могу... Не молчи же! Я боюсь! Ну скажи - это сон, сон, сон! Я кричал, уже слыша свой голос - взрослый мужской голос, куда сильнее, чем тот, который я принимал за отцовский. Майк сидел передо мной, стиснув пальцы на горле, словно хотел задушить сам себя. - Что, я бредил? Какая-то чушь... Вокруг полутьма. На лице Майка лежали лишь отблески костра, я слышал потрескивание веток в огне. Майк набрал сырых веток, они сильно дымят. Надо брать нижние, они сухие... и жара больше. - Ты есть хочешь? - Да. Майк наклонился, поднося к моему рту кружку. Я сделал глоток. Бульон из концентратов. - Тебе обожгло лицо. Но не сильно, пузырей и то нет. Пальцы тоже, немного... - А плечо? В левом плече, над лопаткой, тупо болело. - Осколок. Я его извлек, уже стало заживать. - Я долго валялся? - Три дня. Мы замолчали. - Что с тобой-то? - Ерунда. Лицо обожгло... тоже не сильно. Я посмотрел на костер, отвернулся. - Что это было, Майк? - Ракетный удар, - он говорил сбивчиво, подбирая слова. - Кольцевой ракетный удар, с наводкой на рацию. Кассетные, осколочно-напалмовые заряды. Это мои друзья, с базы... - Нет такой базы, с ракетами, - упрямо сказал я. - Есть, Джек. - Как ты меня назвал? Мы опять замолчали. Наконец. Майк сказал: - Завтра мне надо идти. Иначе не успею. Ты сможешь? Здесь недалеко, ближе, чем я думал. - Помоги, - я попытался сесть. К моему удивлению, это получилось довольно легко. - Смогу, - твердо сказал я. - Давай тогда спать. Я устал ужасно. Я кивнул и спросил: - А где мы? - В пещере. Это в горах, километров пять... От того места. А до цели не больше двадцати. Майк лег рядом, бок о бок. Я нащупал кружку, сделал еще пару глотков. - Что у нас за цель? Он молчал так долго, что я уже собирался переспросить. - Ракетная база "Отложенное возмездие". Будь я в форме, остаток пути не стал бы для меня проблемой. Теперь же он занял весь день. Лезть на кручи, или спускаться в пропасти не приходилось, мы и шли-то скорее в предгорьях. Но плечо давало о себе знать. Подтянуться или крепко держаться левой рукой я не мог, к тому же ныли обожженные ладони. Когда мы с Майкам перебирались через каменную осыпь, ровные, предательски округлые камни разбежались у меня под ногами, и я упал. Удар пришелся на злополучное плечо. Боль, до этого сжавшаяся в маленькую точку, расправилась, огненной пружиной хлестнула по телу. Я застонал, замер, боясь пошевелиться. Почувствовал руки Майка на своем |