|
- Джек... Джекки... очнись... Звали меня. Что случилось? Почему я здесь, в темноте, ведь я помню обжигающий свет. Свет... Залитый ослепительным светом вагон. Лицо мисс Чэйс, нашей учительницы - белое, и каждая черточка видна так отчетливо, словно выкована из металла. Вагон дергается, я падаю... А надо мной - крик, и свет, и опаляющий жар, и нестерпимый ужас. Я хочу закричать - и не могу. - Джекки... Была катастрофа. Это точно. Поезд попал в аварию... или террористы подложили в вагон бомбу. Они всегда стараются положить бомбу туда, где много детей. А в вагоне ехало два класса - наш, и тот, где учился Рокуэлл. Откуда я знаю его имя? Мы же не разговаривали... Нет, это все ерунда. Я ранен, и в больнице. Но я же слышу, как меня зовут? Значит, ничего страшного... - Очнись, Джекки... Это папа. Значит, он прилетел из Европы. А ведь там сейчас много работы. В последнем папином репортаже - мисс Чэйс читала нам его в гостинице, когда мы только приехали на экскурсию, сказано, что происходит небывалое... Да, наш президент договорился с русскими уничтожить последние атомные ракеты. Мисс Чэйс сказала, что это многим не понравится... - Ты слышишь меня, Джек?.. - Да... Слова даются легко, трудно было лишь произнести первое. - Я слышу. Я пока полежу, не раскрывая глаз, ладно? Пауза. Может, мне надо раскрыть глаза? - Конечно. Приди в себя. - Я пришел. В голове кружатся какие-то картины, реальные и фантастические одновременно. - Мне снился такой интересный сон. Только он страшный. Ты будешь ругаться, скажешь, что я опять насмотрелся фильмов по кабельному каналу, но это неправда. Мне приснилось, что была ядерная война. А ее же не будет, президенты договорились, да? Войны никогда не будет... А мне снилось, что на небе вечные тучи, и не видно солнца. Все заросло лесом, рыжим, словно его кипятком ошпарили. И такие пауки... Огромные, противные. А я в этом лесу брожу с автоматом... смешно, автомат был русским. Они там очень ценятся... ценились, это же сон... Он прошел, да? Тишина, будто и нет никого. - Ты не молчи, а то сон возвращается, и страшно... Не молчи! - Я не молчу. - Знаешь, мне так стыдно. Ты же хотел, чтобы я был смелый? Ты никогда не трусил, даже в Иране... И в той республике, где гражданская война. А я оказался таким трусом. Я убивал, потому что трусил. Так получилось. Замкнутый круг, словно лента в штурмовом пулемете... Это ты мне рассказал про пулемет? Да? Не молчи! Ты? - Не помню. - Я же не знал про пулемет. Я это придумал, да? Ну, не молчи же, |