|
— Я должен проверить, — прошептал я. Мои пассы были неумелыми, я дважды сбивался и начинал сначала. Геннадий терпеливо ждал. Наконец печать дала отклик. Постоянная регистрация, нарушений режима не обнаружено… — Все в порядке? — спросил Геннадий. — Мы можем идти? — Я… — Да ничего. Мы знали, что однажды ты станешь Иным. — Идите, — сказал я. Не по уставу, но мне сейчас было не до правил. — Да… — перед тем, как выйти из сумрака, Геннадий на миг задержался. — Я был в твоем доме… Антон, я возвращаю тебе приглашение заходить… Все было правильно. Они ушли, а я сел на скамейку, рядом с греющейся бабулей. Закурил, пытаясь разобраться в мыслях. Бабулька поглядела на меня, и изрекла: — Хорошие люди, правда, Аркашенька? Она все время путала мое имя. Жить ей оставалось от силы два три месяца, сейчас я это видел ясно. — Не совсем… — сказал я. Скурил три сигареты, потом поплелся домой. У порога постоял, глядя, как гаснет серая дорожка «вампирьей тропы» у порога. Как раз сегодня меня научили ее видеть… До вечера я промаялся. Листал конспекты, для чего приходилось уходить в сумрак. Для обычного мира эти общие тетради девственно пусты. Хотелось позвонить, куратору группы или самому шефу — я был на его персональной ответственности. Но я чувствовал, что должен принять решение сам. Когда совсем стемнело, я не выдержал. Поднялся на этаж выше, позвонил. Открыл Костя, вздрогнул. В реальности он, как и вся его семья, казался совершенно обычным. — Позови старших, — попросил я. — Зачем? — буркнул он. — Хочу вас пригласить на чай. Геннадий возник за спиной сына, возник ниоткуда, он был куда способнее чем я, свежеиспеченный адепт Света. — Ты уверен, Антон? — с сомнением спросил он. — Этого вовсе не требуется. Все нормально. — Уверен. Он помолчал. Пожал плечами: — Мы зайдем завтра. Если пригласишь. Не горячись. К полуночи я был безумно рад, что они отказались. К трем часам ночи попытался уснуть, успокоенный, зная, что хода в мой дом для них нет и не будет. К утру, так и не сомкнув глаз, я стоял у окна и смотрел на город. Вампиров мало. Очень мало. В радиусе двух трех километров ни одного больше. Каково это — быть отверженным? Быть наказанным не за преступление, а за потенциальную возможность его совершить? А каково будет им жить… ну, пусть не жить — тут требуется иное слово… — рядом со своим надзирателем? Возвращаясь с занятий, я купил к чаю тортик. А вот теперь Костя, хороший умный парень, студент физфака МГУ, имевший несчастье родиться живым мертвецом, сидел рядом со мной и возил ложкой в сахарнице, будто не решаясь зачерпнуть. С чего бы такая стеснительность… |