|
— Лучше бы ты любил, чем берег! Максим пожал плечами и ускорил шаг. Вот здесь я стоял — зимой. Все было так же, глухая подворотня, шум машин за спиной, слабый свет фонарей. Только холоднее гораздо. И все казалось простым и ясным, как для молоденького американского полицейского, вышедшего в первое патрулирование. Охранять закон. Преследовать зло. Защищать невиновных. Как было бы здорово, оставайся все и всегда таким же простым и ясным, как в двенадцать или двадцать лет. Если бы в мире и впрямь было лишь два цвета — черный и белый. Вот только самый честный и простодушный полицейский, воспитанный на громких звездно полосатых идеалах, рано или поздно поймет — на улицах есть не только тьма и свет. Есть еще договоренности, уступки, соглашения. Информаторы, ловушки, провокации. Рано или поздно приходится сдавать своих, подбрасывать в чужие карманы пакетики с героином, бить по почкам, аккуратно, чтобы не оставалось следов. И все — ради тех, самых простых, правил. Охранять закон. Преследовать зло. Защищать невиновных. Мне тоже пришлось это понять. Я прошел по узкой кирпичной кишке, поддел ногой обрывок газеты, валявшийся у стены. Вот здесь истлел несчастный вампир. Действительно несчастный, виновный лишь в том, что позволил себе влюбиться. Не в вампиршу, не в человека — а в жертву… в пищу. Вот здесь я плеснул из чекушки водкой… обжигая лицо женщины, которую мы же, Ночной Дозор, отдали на пропитание вампирам. Как они, Темные, любят говорить: «Свобода»! Как часто мы объясняем себе самим, что у свободы есть границы. И все это, наверное, абсолютно правильно. Для тех Темных и Светлых, что просто живут среди людей, превосходя их по возможностям, но ничем не отличаясь по стремлениям. Для тех, кто выбрал жизнь по правилам, а не противостояние. Но стоит лишь выйти на рубеж, тот незримый рубеж, где стоим мы, дозорные, разделяя Тьму и Свет… Это война. А война преступна всегда. Всегда, во все времена, в ней будет место не только героизму и самопожертвованию, но еще и предательству, подлости, ударам в спину. Иначе просто нельзя воевать. Иначе — ты заранее проиграл. Да что же это такое, в конце концов! За что стоит драться, за что вправе я драться — когда стою на рубеже, посредине, между светом и тьмой? У меня соседи — вампиры! Они никогда, во всяком случае Костя — никогда, не убивали. Они приличные люди… с точки зрения людей. Если смотреть по их деяниям — они куда честнее шефа или Ольги. Где же грань? Где оправдание? Где прощение? Я не знаю ответа. Я ничего не в силах сказать, даже себе самому. Я уже плыву по инерции, на старых убеждениях и догмах. Как могут они сражаться постоянно, мои товарищи, оперативники Дозора? Какие объяснения дают своим поступкам? Тоже не знаю. Но их решения мне не помогут. Тут каждый сам за себя… как в громких лозунгах Темных. |