|
— Антон, — вполголоса спросила Света, — как ты полагаешь, все это — по настоящему? — Что именно? — Веселье. Ты же помнишь, что сказал Семен? Я пожал плечами: — Когда нам будет по сто лет, вернемся к этому вопросу? Мне — хорошо. Просто хорошо. Что никуда не надо бежать, ничего не надо рассчитывать, что Дозоры высунули языки и прилегли в тенечек. — Мне тоже хорошо, — согласилась Светлана. — Но ведь нас здесь только четверо таких, молодых или почти молодых. Юля, Тигренок, ты, я… Что с нами будет — через сто лет? Через триста? — Увидим. — Антон, ты пойми, — Света легонько коснулась моей руки. — Я очень горжусь тем, что вошла в Дозор. Я счастлива, что моя мама снова здорова. Я живу теперь лучше, тут даже спорить смешно. Я… я даже могу понять, почему шеф подверг тебя тому испытанию… — Не надо, Света, — я взял ее за руку. — Даже я его понял, а мне пришлось тяжелее. Не надо об этом. — Да я и не собираюсь… — Света глотнула вина, отставила пустой бокал. — Антон, я вот о чем — я не вижу радости. — Где? — наверное, иногда я бываю потрясающим тугодумом. — Здесь. В Ночном Дозоре. В нашей дружной компании. Ведь каждый день у нас — это какая то битва. То большая, то маленькая. Со спятившим оборотнем, с темным магом, со всеми силами Тьмы разом. Напряжение сил, выпяченные подбородки, выпученные глаза, готовность прыгнуть грудью на амбразуру… или голой жопой на ежа. Я фыркнул от смеха. — Света, но что же здесь плохого? Да, мы солдаты. Все до единого, от Юли до Гесера. На войне не очень то весело, конечно. Но если мы отступим… — Что тогда? — вопросом ответила Света. — Придет апокалипсис? Тысячи лет силы Добра и Зла воевали. Рвали друг другу глотки, стравливали человеческие армии, все — ради высших целей. Но скажи, Антон, разве люди за это время не стали лучше? — Стали… — А со времен, когда началась работа Дозоров? Антон, милый, ты мне столько всего говорил, да и не ты один… Что главный бой ведется за души людей, что мы предотвращаем массовые побоища. Ну, предотвращаем. Люди сами убивают друг друга. Куда больше, чем двести лет назад. — Ты хочешь сказать, что наша работа — во вред? — Нет, — Света устало покачала головой. — Не хочу. Нет у меня такого самомнения. Я одно хочу сказать… может быть мы и впрямь — Свет. Вот только… Знаешь, в городе появились в продаже фальшивые елочные игрушки. С виду они как настоящие, но радости от них никакой. Короткий анекдот она произнесла совершенно серьезно, и не меняя тона. Заглянула мне в глаза. — Понимаешь? — Понимаю. — Да, наверное, Темные стали приносить меньше зла, — сказала Светлана. — Эти наши взаимные уступки… доброе дело за злое дело, лицензии на убийство и исцеление… можно оправдать, верю. Темные приносят меньше зла, чем раньше, мы не несем зла по определению. А люди? |