|
Он ведь Темный, не так ли? Кто у нас убивает Темных? Слабых, неумелых, не желающих развивать себя… Еще один навешенный на меня труп… но какой смысл? Не знаю. Но то, что мальчишка обречен, и что встреча в метро была не случайной, я знал абсолютно ясно. Ко мне то ли опять пришло предвидение, то ли очередной фрагмент головоломки встал на отведенное место. Егор погибнет. Я вспомнил, как он смотрел на меня на перроне, насупившись, одновременно желая и спросить что то, и обругать, в очередной раз выкрикнуть ту правду о Дозорах, которая пришла к нему слишком рано. Как повернулся и побежал к поезду. «Вас ведь защитят? Ваш Дозор?» «Попробует». Конечно, попробует. Будет до последнего искать Дикаря. Вот он и ответ! Я остановился, сжимая голову ладонями. Свет и Тьма, как же я глуп! Как непроходимо наивен! Пока Дикарь жив — капкан не захлопнут. Мало выдать меня за психопата охотника, за браконьера от Светлых. Важно еще и уничтожить настоящего Дикаря. Темные — или, по крайней мере Завулон, знают кто он. Более того — умеют им управлять. Подбрасывают добычу, тех, от кого не видят особого прока. Сейчас у Дикаря не просто очередное героическое сражение с Тьмой — он с головой ушел в схватку. Темные валятся на него со всех сторон, вначале женщина оборотень, потом темный маг в ресторане… сейчас — мальчик. Наверное, ему кажется, что мир сошел с ума, что близится Апокалипсис, что силы Тьмы захватывают мир. Не хотел бы я оказаться на его месте. Женщина оборотень была необходима, чтобы заявить нам протест и продемонстрировать, кто под ударом. Темный маг — чтобы обложить меня полностью и иметь право на формальное обвинение и арест. Мальчик — чтобы, наконец то, уничтожить сыгравшего свою роль Дикаря. Вмешаться в последний момент, взять над трупом, убить, пресекая побег и сопротивление — он же не понимает, что мы воюем по правилам, он никогда не сдастся, не отреагирует на приказ неведомого «Дневного Дозора»… После смерти Дикаря у меня не останется никакого выхода. Либо соглашаться на выверт памяти, либо уходить в сумрак. В любом случае Светлана сорвется. Я поежился. Холодно. Все таки холодно. Мне показалось, что зима умерла насовсем, только показалось. Вскинув руку я остановил первую же машину. Заглянул водителю в глаза и приказал: — Поехали… Импульс был достаточно силен, он даже не спросил, куда надо ехать. Мир близился к концу. Что то сдвинулось… стронулось… шевельнулись древние тени… прозвучали глухие слова забытых языков… дрожь сотрясла землю. Над миром восходила Тьма. Максим стоял на балконе, курил, краем уха слыша ругань Лены. Она не прекращалась вот уже несколько часов, с того мига, когда спасенная девушка выскочила из машины у метро. Максим услышал о себе все, что только мог представить, и немножко того, что представить был не в состоянии. |