|
— Борис Игнатьевич, а если предложить… пусть Антону проверят память только за сегодняшний день! — радостно вскрикнула Светлана. — Вот и все, и они убедятся… — Память нельзя нарезать дольками, Света. Она выворачивается целиком. Начиная с первого мига жизни. С запаха материнского молока, с вкуса околоплодных вод, — шеф сейчас говорил подчеркнуто жестко. — В том то и беда. Даже если бы Антон не знал никаких секретов… представь, что это такое, вспомнить и пережить заново — все! Колыхание в темной, вязкой жидкости, сдвигающиеся стены, проблеск света впереди, боль, удушье, необходимость дышать… собственное рождение. И дальше, миг за мигом… ты слышала, что перед смертью, вся жизнь пробегает перед глазами? Так и при выворачивании памяти. При этом где то глубоко глубоко остается память о том, что все это уже происходило. Понимаешь? Трудно сохранить здравый рассудок. — Вы так говорите… — неуверенно произнесла Светлана. — Будто… — Я через это прошел. Не на допросе. Больше века назад, тогда Дозор только изучал эффекты выверта памяти… потребовался доброволец. Потом меня приводили в норму около года. — А как? — с любопытством спросила Светлана. — Новыми впечатлениями. Тем, что я не переживал ранее. Чужие страны, непривычные блюда, неожиданные встречи, непривычные проблемы. И все равно, — шеф криво улыбнулся. — Иногда я ловлю себя на мысли, что вокруг? Реальность или воспоминания? Живу я — или валяюсь на хрустальной плите в офисе Дневного Дозора, и мою память раскручивают, как клубок пряжи… Он замолчал. Сидели за столиками вокруг люди, сновали официанты. Ушла опергруппа, унесли тело темного мага, за его вдовой и детьми приехал какой то мужчина, видимо, родственник. Больше никому не было дела до произошедшего. Кажется, даже, наоборот — посетителям прибавилось и аппетита, и жажды к жизни. И на нас никто не обращал внимания — мимолетно наложенное шефом заклятие заставляло всех отводить глаза. А если — все это уже было? Если это я, Антон Городецкий, системный администратор торговой фирмы «Никс», по совместительству — маг Ночного Дозора, лежу на хрустальной плите, испещренной древними рунами? И мою память разматывают, разглядывают, препарируют, все равно кто — темные маги, или Трибунал смешанного состава… Нет! Не может этого быть. Я не чувствую того, о чем говорил шеф. Нет у меня де жа вю. Никогда я не оказывался в женском теле, никогда не находил мертвых тел в общественных туалетах… — Напряг я вас, — сказал шеф. Потянул из кармана тонкую длинную сигариллу. — Ситуация ясна? Что будем делать? |