|
- Истин как минимум две, - повторил Инквизитор. - Ситуация... Он задумался. - Мне не доводилось сталкиваться с Инквизитором-Светлым, который поддержал бы свой Дозор, - уточнил Антон. - Но неужели ситуация аналогична и с Инквизитором-Темным? Что ни говори, но у вас есть свои силы, свои тайные знания. Я уже не говорю о конфискованных артефактах в хранилищах. - Возможно все, - неожиданно сказал вампир. - Да.., допускаю. Если начнется открытая война Тьмы и Света, не просто схватки Дозоров, а прямая война Тьмы и Света. Если каждый Иной встанет по свою сторону фронта.., какая будет тогда нужда в Инквизиции? Тогда и мы станем просто Иными... Он кивнул и добавил: - Но только к тому времени скорее всего Инквизиция уже погибнет. Пытаясь предотвратить эту ситуацию. Нас ведь не слишком много. И поступки нескольких уцелевших Иных, носивших когда-то плащи Инквизиторов, ничего не изменят. - Я понимаю, что заставляет Ночной Дозор соблюдать Договор, - сказал Антон. - Мы боимся за людей. И я знаю, что движет Дневным Дозором - страх за себя. Но что заставляет вас. Инквизиторов, идти против собственной сути? Витезслав повернул голову и тихо сказал: - Вас держит всего лишь страх, Антон Городецкий. За себя или за людей - не важно. А нас держит ужас. И потому мы соблюдаем Договор. Ты можешь быть спокоен за исход разбирательства - никаких подтасовок не будет. Если твой коллега не нарушал Договора, он покинет Прагу живым и здоровым. *** К вечеру Эдгар слегка отошел от расстройств. Может быть, помог хороший ужин в дорогом ресторане, с бутылочкой коллекционного чешского вина (ну, не Франция, не Испания, но вполне недурно). А может быть, сама атмосфера рождественской Праги действовала умиротворяюще. В Бога Эдгар, разумеется, не верил - мало кто из Иных, тем более Темных, был подвержен таким предрассудкам. Но сам праздник Рождества считал очень милым, приятным и всегда старался отметить его достойно. Может быть, это сказывались воспоминания детства? Когда он был простым сельским мальчиком по имени Эдгар, помогавшим отцу на хуторе, ходившим в церковь и с замиранием сердца ждущим каждого праздника? Или приходили на ум непрошеные воспоминания двадцатых - тридцатых годов, когда он уже был Иным, но в Дозоре активно не работал, жил в Таллине, имел неплохую адвокатскую практику, славную жену и четверых ребятишек... Давно уже умерли родители, и жену он похоронил, а двоих оставшихся сыновей, один из которых живет в Канаде, а другой - в Пярну, лет сорок не видел. Трудно было бы старикам поверить в то, что моложавый крепкий мужчина - их отец, родившийся еще в конце девятнадцатого века... |