|
И, словно в насмешку, нас шарахнуло сзади. В корму, в багажник. Пару секунд, похожих, наверное, на старт космического челнока, и меня прекратило жевать и швырять. Настал блаженный миг динамического покоя. Шагрон сполз по рулю назад в кресло, оставляя кровавый след на пузыре. Кажется, у него еще и рука была сломана. Не пристегнулся, дурак... Сколько теперь будет регенерировать? Вокруг надрывались автомобильные сигналы. Со смешанным чувством я отстегнулся и толкнул дверцу. Встал на усыпанную битым стеклом и покрытую утрамбованным снегом дорогу. Под небольшим углом наш капот был протаранен красной "нивой". А в смятый, словно надкушенный, багажник тыкался мордой холеный японский джип. Некогда холеный. Впрочем, джип не слишком пострадал: фару разбил на кенгурятнике да сам кенгурятник слегка погнул. Видно, успел притормозить. - Ты че, козел? - налетел на меня некто из джипа, состоящий из затененных очков, бритой башки, бочкообразного торса, затянутого в нечто малиново-черное, и стильных штиблет сорок последнего размера. Глаза у этого субъекта были белые, как аура младенца.., или как аура парнишки Егора из метро. Не видит, что ли, протаранившей нас "нивы"? И тут малиновые одежды субъекта вспыхнули тусклым синеватым огнем. Субъект завизжал, как боров под ножом. Я узнал заокеанское заклинание, именуемое в народе "спайдерфлейм". "Паучье пламя". И тут меня, не успевшего опомниться от атаки малинового, взяли за шиворот и развернули. Вот уж кого я не ожидал увидеть, так это его. Светлого мага-меломана, Антона Городецкого. - Кто ты? - яростно прошептал он. - Кто ты, забери тебя Тьма? Только не ври! Глаза у него были еще белее, чем у пляшущего нечто на манер джиги субъекта из джипа. В моей голове словно что-то щелкнуло. А губы сами прошептали два слова: - Зеркало мира... - Зеркало... - эхом повторил Светлый. - Будь вы прокляты! Будь все проклято! Мне захотелось ехидно ввернуть, что проклятия - удел Темных, но я сдержался. Правильно сделал, что сдержался. Аура Антона бушевала багровым и лиловым. Я, бесспорно, был сильнее его, но.., казалось, что сейчас Городецкого поддерживает какая-то непонятная сила, ни к Свету, ни к Тьме отношения не имеющая, но не менее могучая. И исход поединка, случись он, был для меня неясен. Отпустив воротник моей куртки, Антон развернулся и слепо побрел прочь, протискиваясь между машинами и не обращая внимания на гудки и проклятия из-за приспущенных стекол. Где-то совсем рядом завывали сирены автоинспекции. Пробка наглухо закупорила Остоженку, лишь на встречной полосе осталась узкая щель, в которую торопливо, с матерками и бибиканьем, протискивались по одному редкие счастливцы. |