|
Сила его была правильной, темной. Энергия Светлых не доставила мне особой радости - это была непокорная и чужая сила. А Коготь - словно прикосновение матери для младенца. Его дыхание казалось чем-то сокровенным и до боли родным. Я чувствовал себя в силах своротить горы. - Вы когда сниматься собираетесь? - спросил я, вернувшись к палатке. Точнее, даже не к палатке, а к костру. Матвей колол дрова. Рядом вертелись обе собаки, плотоядно зыркая на висящий над кострищем котелок. - Да вот проснется народ, плов разогреем, тяпнем еще для сугреву надцать грамм и снимемся. А что? Торопишься? - В общем, неплохо бы поторопиться, - расплывчато сказал я. - Что ж... Торопишься - иди. Куртку себе оставь. Я тебе Степкин адрес дам, потом как-нибудь занесешь. Знал бы ты, кому помогаешь, человече... - Матвей, - сказал я негромко. - Я всерьез сомневаюсь, что у меня будет возможность искать Степку. Спасибо, я не замерзну. - Не дури. - Матвей выпрямился, держа топор в вытянутой руке. - Не вернешь - значит не вернешь. Здоровье дороже. Я постарался, чтобы улыбка получилась у меня мудрой и печальной. - Матвей... Хорошо, что никого нет. Вообще-то я не человек. Глаза бородача сразу стали скучными. Вероятно, он решил, что я из свихнувшихся контактеров или еще каких экстрасенсов. Что ж... Докажем. Обе псины враз утратили жизнерадостность и, поскуливая, кинулись под ноги Матвею. Я поднял со снега еле заметную утреннюю тень и ушел в сумрак. На Матвея, выпучившего глаза, смешно было смотреть. Он растерянно уронил топор, угодивший по лапе ньюфаундленду, и бедная собака оглушительно вякнула. Матвей меня не видел. И не должен был видеть. Я стянул куртку; ее Матвей тоже не увидит до тех пор, пока я не выброшу ее из сумрака. Нашарив в кармане рубашки деньги, я сунул две стодолларовые купюры в карман куртки. И метнул ее Матвею. Матвей вздрогнул, неловко подхватил куртку, что по его разумению неожиданно возникла прямо из воздуха, и огляделся. Если честно, выглядел он несколько жалко, но я чувствовал: без подобной демонстрации мне его нипочем не убедить. Ну не хотел я уносить с собой ничего чужого, даже эту паршивую куртку. У тех, кто не спрашивая помогает полураздетому незнакомцу, что выбрел ночью на костер, не нужно брать ничего, если можно без этого обойтись. Куртка ладная и явно недешевая. Не хочу. Я - Темный. Мне не нужно чужое. Из сумрака я вышел за спиной Матвея. Тот продолжал слепо таращиться в пустоту. - Я здесь, - сказал я, и Матвей резко обернулся. Теперь глаза у него были совершенно чумовые. - А-а-а... - протянул он и умолк. |