|
— Тогда у нас небольшое личное разногласие, — ответил я. — Да. Он не хочет вмешивать Дозоры. Сейчас мы — просто Иные, пусть и состоящие на службе, пусть и занятые на заданиях. Но Завулон предпочитает не доводить конфликт до официального противостояния. Почему? Так верит в свои силы, или так боится появления шефа? Ничего не понимаю… А самое главное, почему он бросил штаб и охоту за чародеем, наложившим проклятие на Светлану? Темные добивались того, чтобы чародея отдали им. А теперь с легкостью отказываются? Что известно Завулону? Что неизвестно нам? — Ваши жалкие… — начал темный маг. Он не успел закончить — свой ход совершила жертва. Я услышал рык Медведя — недоуменный, растерянный рык, и обернулся. Егор, вот уже полчаса пребывающий в роли заложника, прижатый к вампирше, растворялся, исчезал. Мальчишка уходил глубже в сумрак. Вампирша сжала руки — пытаясь не то удержать его, не то убить. Взмах когтистой лапы был стремителен — но уже не встретил живой плоти. Вампирша ударила сама себя — под левую грудь, в сердце. Как жаль, что она неживая! Медведь прыгнул. Ожившим сугробом пронесся сквозь пустоту, где только что стоял Егор, и повалил вампиршу. Под его тушей дергающееся тело скрылось полностью — лишь высовывалась, судорожно колотя по мохнатому боку, когтистая рука. В тот же самый миг Илья вскинул жезл. Сиреневый свет чуть потускнел, прежде чем жезл взорвался, превращаясь в колонну белого пламени. Казалось, что в руках оперативника — оторванный от маяка луч прожектора, ослепительный и почти ощутимо плотный. С видимым усилием Илья взмахнул руками, чиркнул по серому небу лучом, невиданным в Москве со времен войны — и обрушил исполинскую дубину на Завулона. Темный маг закричал. Его повалило, прижало к крыше, а световой столб вырвался из рук Ильи, обретая подвижность и самостоятельность. Уже не луч света, не столб пламени — белая змея, крутящаяся, обрастающая серебристыми чешуйками. Конец исполинского тела расплющился, превращаясь в капюшон, из под него высунулась тупая морда с немигающими глазами — размером с колесо от грузовика. Сверкнул язык — тонкий, раздвоенный, пылающий как газовая горелка. Я отпрыгнул — меня чуть не задело хвостом. Огненная кобра свивалась в клубок, наваливалась на Завулона, рывками втискивала голову в петли собственного тела. А за пылающими кольцами молотили друг друга три тени, размазанные движением в мутные полосы. Прыжка Тигренка, нацелившейся на ведьму и ведьмака из Дневного Дозора, я просто не заметил. Илья тихо засмеялся, доставая из за пояса еще один жезл. На этот раз — потусклее, видимо, заряженный самостоятельно. |