|
Несмотря ни на что, я улыбнулся. — И она недовольная была, — добавила Света. — Улыбалась, но криво. Словно хотела еще посидеть, а пришлось уходить… Она опять задумалась. — Аура женщины! — резко выкрикнул шеф. — Ты помнишь ее! Кидай мне слепок! Он повысил голос, и сменил тон. Конечно, никто в ресторане его не услышал. Но по лицам людей прошли судорожные гримасы, официант, несущий поднос, споткнулся, уронил бутылку вина и пару хрустальных фужеров. Светлана тряхнула головой — шеф ввел ее в транс так непринужденно, словно она была простым человеком. Я видел, как расширились ее зрачки — и легкая радужная полоса протянулась между лицами девушки и шефа. — Спасибо, Света, — сказал Борис Игнатьевич. — У меня получилось? — удивленно спросила Светлана. — Да. Можешь считать себя магом седьмой ступени. Я сообщу, что зачет принял лично. Антон! Теперь я посмотрел в глаза шефу. Толчок. Струящиеся нити энергии, неведомой людям. Образ. Нет, я не видел лица подруги Дикаря. Я видел ауру, что куда больше. Синевато зеленые слои, перемешанные, будто мороженное в вазочке, маленькое коричневое пятнышко, белая полоса. Аура достаточно сложная, запоминающаяся, и, в целом, симпатичная. Мне стало не по себе. Она любит его… Любит, и на что то обижается, и считает, что он ее разлюбил, и все равно терпит — и готова терпеть дальше… По следу этой женщины я найду Дикаря. И сдам его трибуналу — на верную смерть. — Н нет… — сказал я. Шеф смотрел на меня с сочувствием. — Она же ни в чем не виновата! И она его любит, вы же видите! Ныла в ушах заунывная музыка, и никто из людей не отреагировал на мой крик. Хоть по полу катайся, хоть под чужие столики ныряй — ноги подожмут, и продолжат поглощать индийские блюда… Светлана смотрела на нас — она запомнила ауру, но вот расшифровать ее не смогла… это уже шестая ступень… — Тогда погибнешь ты, — сказал шеф. — Я знаю на что… — А ты не думал о тех, кто любит тебя, Антон? — Этого права у меня нет. Борис Игнатьевич криво усмехнулся: — Герой… Ах, какие мы все герои… Ручки у нас чистые, сердца золотые, ноги по дерьму не ступали… А женщину, что отсюда увели, помнишь? Детей ревущих помнишь? Они то не Темные. Обычные люди… которых мы обещали защищать. Сколько мы взвешиваем каждую плановую операцию? Почему аналитики, пусть я и кляну их каждый миг, с седыми головами в пятьдесят лет ходят? Как недавно я отчитывал Светлану, отчитывал уверенно и властно, так теперь шеф хлестал меня по щекам… — Ты Дозору нужен, Антон! Света — нужна! А вот психопат, пусть даже добрый — не нужен! Кинжальчик в руки взять, да по подворотням и туалетам Темных отлавливать — просто. О последствиях не думать, вину не взвешивать… Где наш фронт, Антон? |