|
Меня потрясло, как легко шеф попался. Родился, выходит, шестьдесят лет назад у Гесера ребенок в далеком Узбекистане. Потом Гесеру предложили работу в Москве. А мать ребенка, обыкновенная женщина, умерла в военное лихолетье. И попал маленький человечек Тимур, чей отец был Великим магом, в детский дом... Всякое бывает. Гесер мог и не знать о существовании Тимура. А мог знать, но по каким-то причинам не принимать участия в его судьбе. Но вто взыграло что-то в старике, растрогался, встретился с постаревшим сынком, да и дал опрометчивое обещание... И это как раз удивительно! Гесер сотни, тысячи лет занимается интригами. Каждое произнесенное им слово сказано неспроста. И так проколоться? Невероятно. Но факт. Не надо быть специалистом по физиогномике, чтобы опознать в Тимуре Борисовиче и Борисе Игнатьевиче ближайших родственников. Если даже промолчу я - это открытие сделают Темные. Или инквизиторы. Прижмут пожилого бизнесмена... да что его прижимать? Мы же не злые рэкетиры. Мы Иные. Посмотрит Витезслав ему в глаза или Завулон щелкнет пальцами - и начнет Тимур Борисович все рассказывать, как на исповеди. И что будет Гесеру? Я задумался. Ну... если он признается, что сам же и отправил письма... значит, злого умысла у него не было... раскрыться перед человеком он, в общем-то, имеет право... Некоторое время я перебирал в уме пункты Договора, дополнения и уточнения, прецеденты и исключения, ссылки и сноски... Выходило довольно-таки забавно. Гесера накажут, но не очень строго. Максимум - порицание от европейского бюро Ночного Дозора. И что-нибудь грозное, но малоосмысленное от Инквизиции. Даже места своего Гесер не потеряет. Вот только... Я представил, какое веселье начнется в Дневном Дозоре. Как будет ухмыляться Завулон. С каким неподдельным интересом станут Темные интересоваться семейными делами Гесера, передавать привет его сыночку-человеку. Конечно, за прожитые Гесером годы любой нарастит дубленую шкуру. Научится сносить насмешки. Но не хотел бы я сейчас оказаться на его месте! И ведь наши ребята тоже от иронии не удержатся. Нет, попрекать Гесера промашкой никто не станет. И злословить за спиной - тоже. Однако ухмылки будут. И недоуменные покачивания головой. И шепотки - "стареет все-таки Великий, стареет..." Не было во мне ныне никакого щенячьего преклонения перед Гесером. Очень во многом наши взгляды расходились. Кое-чего я ему до сих пор не мог простить... Но так сесть в лужу! - Что же ты, Великий? - сказал я. Сложил все папки в открытый сейф, налил себе еще рюмку коньяку. Мог ли я помочь Гесеру? |