|
Но это уже другая история. А папа отреставрировал Шидлу. Точнее он покрыл его толстым-толстым слоем бронзовой краски, прикрепил к каменной подставке. А еще написал на- учную работу, где высказал блестящую версию о том, что летающие тарелки - машины времени из будущего. Я ему говорю: "Ерунда, Департамент такого ни- когда не позволит". А он отвечает: "Никакой Департамент не вечен". Уфоло- ги, которые ни про какой ДЗР не знают, пригласили папу на свое сборище в Антверпен. Может, и мы с папой съездим - надо же объяснить этим наивным энтузиастам, что такое межпланетные путешествия на самом деле. Тем бо- лее... Но это тоже другая история. От Шидловской гривы папа втайне от нас отрезал прядь волос. Спрятал ее в медальончик и носит на груди. Мы знаем, но молчим. Все-таки это мы у папы из-под носа космический корабль увели. Браслеты-регенераторы мы с фараона сняли, и все по очереди надевали. После этого у папы выправился сломанный в детстве нос, мама перестала чи- хать на тополиный пух, а Стас не то что пиво, кефир больше пить не в сос- тоянии. (Говорил же я ему - алкоголиком становишься!) А у меня... Ну, это вообще-то дело личное. А потом мы мумми-бластер и браслеты замуровали в подставку, прямо под лапами Шидлы. И тонкими цепочками привязали к лапе. Представляете: Шидла оживает, слезает со своей подставки, а у него на лапах болтаются наши браслеты и оружие. Папа все настаивал, что нужно ему еще письмо оставить: мол, "Живите дружно, не воюйте, с людьми дружите..." Но мы его переспори- ли. Потому что были в будущем, и знаем: они там серьезно ссориться не уме- ют. Если самая страшная их диверсия - взрыв цистерны с валерьянкой, а лю- бого убитого можно с помощью браслета оживить... Ну какие тут могут быть войны?! К тому же и Шидла теперь к людям по-другому относится, а он у них - авторитет. Стас долго грустил по Кубатаю. Последнюю память - фотографию - и ту египтяне отобрали. Порой проснусь ночью, а Стас во сне ворочается и бормо- чет: "Кубатай, можно мне с тобой в разведку?" И семечки полюбил щелкать. Я над ним не смеюсь - это еще не самая опасная привычка, которую он мог у генерал-сержанта перенять. А я вот стал языки разные изучать. Помимо русского, древнеегипетского и всеземного-венерианского, которыми владею свободно, могу со словарем чи- тать по-английски, и торговаться на базаре по-узбекски. Это меня мама нау- чила. Я специально на базары хожу, тренируюсь. Думаю начать изучать гол- ландский - вдруг и в самом деле в Антверпен поедем? Тяжело, конечно. Как Смолянин говорил: труд, труд и труд. Правда, он еще уши себе расширил, а наша медицина до этого пока не дошла. Я знаю, я узнавал. С мамой нам теперь куда легче общаться. Вот заставляет она нас со Стасом вечером ноги мыть, а я на нее посмотрю и говорю: - Лина, ты пользуешься тем, что взрослая, и тиранишь нас! Мама сразу теряется, гладит нас по голове и отпускает спать с немыты- ми ногами. Класс! Вот вроде и все. А! Котенка безымянного мы назвали Шидлой! Он уже подрос, стал умным, и носить имя Валька отказывается наотрез. А когда сов- сем взрослым станет, мы его перекисью обесцветим. Чтобы совсем на сфинкса стал похож. Вот. Теперь все. Алматы. сентябрь-октябрь 1993 г. -------------------------------------------------------------------- Данное художественное произведение распространяется в электронной форме с ведома и согласия владельца авторских прав на некоммерческой основе при условии сохранения целостности и неизменности текста, включая сохранение настоящего уведомления. Любое коммерческое использование настоящего текста без ведома и прямого согласия владельца авторских прав НЕ ДОПУСКАЕТСЯ. |