— Не надо, — мягко сказал Семен. — Не надо, Антон… Я всетаки прицелился ей в голову. Но в этот миг с неба спикировала огромная черная тень, летучая мышь, выросшая до размеров кондора. Раскинула крылья, заслоняя вампиршу, выгнулась в судороге трансформации. — Она имеет право на суд! В Костю я выстрелить не смог. Постоял, глядя на молодого вампира, живущего со мной по соседству. Вампир глаз не отводил, смотрел упрямо и твердо. Как давно ты за мной крался, приятель и противник? И зачем — спасти соплеменницу, или не допустить шага, после которого я превращусь в смертельного врага? Я пожал плечами, и засунул пистолет за пояс. Права ты, Ольга. Вся эта техника — ерунда. — Имеет, — подтвердил шеф. — Семен, Тигренок, осуществите конвоирование. — Хорошо, — сказала Тигренок. Глянула на меня, не то чтобы с сочувствием — с пониманием. Упругим шагом направилась к вампирам. — Все равно ей светит высшая мера, — шепнул Семен, и двинулся следом. Они так и ушли с крыши: Костя, несущий на руках стонущую, ничего не понимающую вампиршу, и Семен с Тигренком, молча следующую за ними. Мы остались втроем. — Мальчик, у тебя действительно есть способности, — мягко сказал шеф. — Невеликие, но ведь большинство лишено и этого. Я буду рад, если ты согласишься стать моим учеником… — Идите вы… — начал Егор. Окончание фразы лишили ее всякой вежливости. Мальчик беззвучно плакал, кривился, пытаясь удержать слезы, но справиться с ними не мог. Чутьчуть воздействия, седьмого порядка, и ему станет легче. Он поймет, что Свет не может бороться с Тьмой, не беря на вооружение любые доступные средства… Я поднял голову к сумрачному небу, открыл рот, ловя холодные снежинки. Остыть бы. Остыть насовсем. Но только не так, как в сумраке. Стать льдом, но не туманом; снегом, но не слякотью; окаменеть, но не растечься… — Егор, пойдем, я провожу тебя, — предложил я. — Мне… близко… — сказал мальчишка. Я еще долго стоял, глотая снег вперемешку с ветром, и не заметил, как он ушел. Слышал вопрос шефа: «Егор, ты сумеешь сам разбудить родителей?», но не слышал ответа. — Антон, если тебя это утешит… аура у мальчика осталась прежней, — сказал Борис Игнатьевич. — Никакой… — Он обнял меня за плечи, маленький и жалкий сейчас, ничуть не похожий на холеного предпринимателя или мага первой ступени. Просто молодящийся старик, выигравший очередную короткую схватку в бесконечной войне. — Здорово. Хотел бы я такого. Никакую ауру. Свою судьбу. — Антон, у нас есть еще дела. — Я знаю, Борис Игнатьевич… — Ты сможешь все объяснить Светлане? — Да, наверное… Теперь смогу. |