|
Даже ветер словно бы стих… — Как сделать темным магом человека, который изначально чист? — спросил я. — Как привлечь на сторону Тьмы человека, который не умеет ненавидеть? Можно подбрасывать ему неприятности со всех сторон… понемногу, по чуть чуть, в надежде, что он озлобится… Но не помогает. Человек попался слишком уж чистый… чистая. Илья засмеялся, тихо и одобрительно. — Единственное, кого она сможет возненавидеть… — я смотрел в глаза Завулона, где сейчас осталась лишь бессильная злоба, — саму себя. И вот это ход неожиданный. Необычный. Пусть у нее заболеет мать. Пусть девушка сжигает душу, презирая свое бессилие и невозможность помочь. Загоним ее в такой угол, где можно лишь ненавидеть… пускай саму себя, но — ненавидеть. Есть, правда, вероятностная вилка. Маленький шанс, что один единственный сотрудник Ночного Дозора, незнакомый толком с оперативной работой… Ноги подкосились — я, действительно, не привык столько находиться в сумраке. Я упал бы на колени перед Завулоном, чего мне ужасно не хотелось. Семен скользнул сквозь сумрак и поддержал меня за плечи. Наверное, он сто пятьдесят лет этим занимается. — Незнакомый с работой в поле… — повторил я. — Возьмет, да и не станет действовать по схеме. Не станет жалеть и утешать девушку, для которой жалость — смертельна. Значит надо его отвлечь. Создать такую ситуацию, чтобы он был занят по уши. Чтобы его кинули на второстепенное задание — да еще и завязать на этом задании, личной ответственностью, симпатией, всем, что под руку подвернется. Ради этого и рядовым вампиром можно пожертвовать. Верно? Завулон начал трансформироваться обратно. Он стремительно обретал прежний скорбно интеллигентный облик. Смешно. Зачем? Я видел его таким, каким он стал в сумраке, стал однажды и навсегда. — Многоходовка, — повторил я. — Ручаюсь, матери Светланы вовсе не обязательно умирать от смертельной болезни. С вашей стороны было маленькое вмешательство, в рамках допустимого… Но тогда и у нас есть права. — Она наша! — сказал Завулон. — Нет, — я покачал головой. — Не будет никакого прорыва инферно. Ее мать поправится. Сейчас я поеду к Светлане… и расскажу ей все. Девушка придет в Ночной Дозор. Завулон, вы проиграли. Все равно — проиграли. Разбросанные по крыше клочья одежды поползли к темному магу, срослись, прыгнули, одевая его: грустного, обаятельного, преисполненного печали за весь мир. — Никто из вас не уйдет отсюда, — сказал Завулон. За его спиной начала клубиться тьма — будто раскрывались два огромных черных крыла. Илья снова засмеялся. — Я сильнее вас всех, — Завулон покосился на Илью. — Твои заемные силы небезграничны. Вы останетесь здесь, навсегда, в сумраке, глубже, чем когда либо боялись заглянуть… |