Мальчик вернулся в гостиную. Уселся на диван, стал поправлять на шее серебряную цепочку. — Что есть лучшее? — спросил я. — Мы вышли из людей. Мы научились ходить в сумрак, научились менять природу вещей и людей. Что изменилось, Ольга? — Хотя бы то, что вампиры не охотятся без лицензии. — Скажи это человеку, у которого пьют кровь… На пороге появился кот. Уставился на нас. Завопил, гневно глядя на сову. — Он на тебя реагирует, — сказал я. — Ольга, уйди глубже в сумрак. — Уже поздно, — ответила Ольга. — Извини… я потеряла бдительность… Мальчик соскочил с дивана. Куда быстрее, чем возможно двигаться в человеческом мире. Неловко — он еще и сам не понимал, что с ним происходит, он вошел в свою тень, но не понял этого, и сейчас падал на пол, глядя на меня. Уже из сумрака. — Ухожу… — шепнула сова, исчезая. Когти больно впились в плечо. — Нет! — закричал мальчик. — Я знаю! Я знаю! Вы здесь! Я начал вставать, разводя руки. — Я вижу! Не трогай меня! Он был в сумраке. Все. Случилось. Без всякой помощи со стороны, без курсов и стимуляторов, без руководства магакуратора, мальчишка прошел грань между обыденным и сумеречным мирами. От того, как ты впервые войдешь в сумрак, что ты увидишь, что почувствуешь — во многом от этого зависит, кем ты станешь. Темным или Светлым. «На темную сторону мы его отпускать не в праве, баланс по Москве рухнет окончательно». Мальчик, ты на самом краю. И это пострашнее, чем неопытная вампирша. Борис Игнатьевич вправе принимать решения о ликвидации. — Не бойся, — сказал я, не двигаясь с места. — Не бойся. Я друг. Я не причиню тебе вреда. Мальчишка дополз до угла и замер. Он не отрывал от меня взгляда, и явно не понимал, что перешел в сумрак. Для него все выглядело так, будто в комнате внезапно стемнело, нахлынула тишина, и из ниоткуда появился я… — Не бойся, — повторил я. — Меня зовут Антон. Как тебя зовут? Он молчал. Часточасто глотал. Потом прижал руку к шее, нащупал цепочку, и, кажется, немного успокоился. — Я не вампир, — сказал я. — Кто вы? — пацан кричал. Хорошо, что в обыденном мире этот пронзительный крик услышать невозможно. — Антон. Работник Ночного Дозора. У него расширились глаза, резко, как от боли. — Моя работа заключается в том, чтобы охранять людей от вампиров и прочей нечисти. — Неправда… — Почему? Он пожал плечами. Хорошо. Пытается оценивать свои действия, аргументировать мнение. Значит, не совсем лишился разума от страха. — Как тебя зовут? — повторил я. Можно было надавить на мальчика, снять страх. Но — это было бы вмешательством, и причем запрещенным. — Егор… |