|
Теперь все изменилось. Существовали явления, от которых невозможно спрятаться. Явления, которых нет и не может существовать в мире. Существовали вампиры. Все помнилось четко, он не лишился памяти от ужаса, на что смутно надеялся вчера, когда бежал домой, против обыкновения перебегая улицу без оглядки. И робкие чаянья, что к утру случившееся покажется сном, тоже не оправдались. Все было правдой. Невозможной правдой. Но… Это случилось вчера. Это случилось с ним. Он возвращался поздно, да, но ему случалось приходить домой еще позднее. Даже родители, которые по твердому убеждению Егора до сих пор не понимали, что ему почти тринадцать лет, относились к этому спокойно. Когда он с ребятами вышел из бассейна… да, уже было десять. Все вместе они завалились в «Макдональдс» — и просидели там минут двадцать. Это тоже было обычно, все, кому позволяли финансы, шли после тренировки в «Мак». Потом… потом они все вместе дошли до метро. Недалеко. По светлой улице. Ввосьмером. Тогда еще все было нормально. В метро он почему то начал волноваться. Глядел на часы, озирался на окружающих. Но ничего подозрительного не было. Разве что, Егор услышал музыку. И началось то, чего быть не может. Он зачем то свернул в темную, вонючую подворотню. Подошел к девушке и парню, которые ждали его… которые его подманили. И сам подставил девушке шею — под тонкие, острые, нечеловеческие зубы. Даже сейчас, дома, в одиночестве, Егор ощущал холодок — сладкий, манящий, щекоткой пробегающий по коже. Он ведь хотел! Боялся, но хотел — касания сверкающих клыков, короткой боли за которой… за которой… за которой что то будет… наверное… И никто в целом мире не мог помочь. Егор помнил взгляд той женщины, что выгуливала собак. Взгляд, прошедший сквозь него, настороженный, но вовсе не равнодушный. Она не испугалась, она просто не видела происходящего… Егора спасло лишь появление третьего вампира. Того бледного парня с плеером, что увязался за ним еще в метро. Они схватились из за него, как матерые и голодные волки грызутся над загнанным, но еще не убитым оленем. Вот тут все путалось — слишком быстро произошло. Крики о каком то дозоре, о каком то сумраке. Вспышка синего света — и один вампир начал рассыпаться на глазах, как в кино. Вой вампирши, которой что то плеснули в лицо. И его паническое бегство… И понимание — страшное, еще страшнее случившегося — никому и ничего нельзя говорить. Не поверят. Не поймут. Вампиров нет! Нельзя смотреть сквозь людей и не замечать их! Никто не сгорает в вихре голубого огня, превращаясь в мумию, скелет, горстку пепла! |