|
— Следующей возможности вымыться я могу и не дождаться. Так же как возможности выпить коньяка… Твое здоровье, Антон. — Твое здоровье. Коньяк был хорош. Я пригубил его с удовольствием, несмотря на полный сумбур в голове. А Ольга выпила залпом, поморщилась, но вежливо сообщила: — Неплохой. — Почему шеф не разрешает тебе принимать нормальный облик? Хотя бы на полчаса в день? — Это не в его власти. Ясно. Значит, наказало ее не региональное бюро, а высшие чины. — Я желаю тебе удачи, Ольга. Что бы ты ни совершила… уверен, что твоя вина давно искуплена. Женщина пожала плечами. — Хотела бы верить. Я понимаю, что легко вызываю сочувствие, но наказание справедливо. Впрочем… давай серьезно. — Давай. Ольга потянулась ко мне через стол. Сказала таинственным шепотом: — Скажу честно — мне надоело. У меня крепкие нервы, но так жить нельзя. Мой шанс — выполнить миссию такой важности, что у руководства не будет выхода, кроме как помиловать меня. — Где взять такую миссию? — Она уже есть. И состоит из трех этапов. Мальчишка — мы защитим его, и перетащим на сторону Света. Вампирша — мы ее уничтожим. Тон у нее был уверенный, и я вдруг поверил Ольге. Защитим и уничтожим. Без проблем. — Только это все мелочи, Антон. Тебе подобная акция поднимет уровень, но меня не спасет. Главное — девушка с черной воронкой. — Ей уже занимаются, Ольга. Меня… нас от задания отстранили. — Ничего. Им не справиться. — Да? — с иронией спросил я. — Не справиться. Борис Игнатьевич — сильный маг. Но в иных областях, — Ольга насмешливо прищурилась. — А я занималась прорывами инферно всю жизнь. — Вот почему война! — сообразил я. — Конечно. Таких выплесков ненависти в мирное время не бывает. Гаденыш Адольф… у него было много поклонников, но его спалили бы в первый же военный год. Вместе со всей Германией. У Сталина ситуация была иной, чудовищно много обожания… мощный щит. Антон, я, простая русская женщина… — мимолетная улыбка показала все отношение Ольги к слову «простая», — всю последнюю войну занималась тем, что прикрывала врагов своей страны от проклятий. За одно лишь это я заслужила помилования. Веришь? — Верю, — мне показалось, что она захмелела. — Сволочная работа… всем нам приходится идти против человеческой природы, но заходить настолько далеко… Так вот, Антон. Они — не справятся. Я — могу попробовать. Хотя полной уверенности нет и у меня. — Ольга, если все так серьезно, ты должна подать рапорт… Женщина покачала головой, оправила мокрые волосы: — Не могу. Мне запрещено общаться с кем либо кроме Бориса Игнатьевича и партнера по заданию. Ему я сказала все. Теперь могу лишь ждать. И надеяться, что мне удастся справиться — в самый последний момент. |