|
Подумав, я ответил: — Нет. Здесь надо быть своим. Или… или не быть совсем. — Конечно же. В любую такую микросреду любопытно заглянуть — один раз. Далее ты либо принимаешь ее законы и входишь в ее маленький социум, либо отторгаешься. Так вот… мы ничем не отличаемся. По сути своей. Каждый Иной, найденный, осознавший свою сущность, встает перед выбором. Либо он входит в Дозор своей стороны, становится солдатом, бойцом, неизбежным смертником. Либо продолжает жить почти человеческой жизнью, не развивая особенно магических способностей, пользуясь рядом преимуществ Иного… но и недостатки такой жизни вкушая в полной мере. Самое неприятное, когда изначальный выбор сделан неправильно. Иной не хочет уже принимать законы Дозора… по тем или иным причинам. Но выйти из нашей структуры почти невозможно. Вот скажи, Антон, ты мог бы существовать вне Дозора? Конечно же, шеф никогда не ведет абстрактных разговоров… — Наверное, нет, — признал я. — Мне трудно, практически невозможно будет удержаться в границах допустимого для рядового светлого мага. — А не входя в Дозор, ты не сможешь оправдывать магические воздействия интересами борьбы с Тьмой. Так ведь? — Так. — Вот в чем вся сложность, Антошка… вся беда, — шеф вздохнул. — Алишер, не стой столбом… Он прямо таки помыкал этим парнем. Но о причинах я догадывался без труда — курьер выбил, выпросил себе место в московском Дозоре, и сейчас вкушал неизбежные последствия. — Ваше пиво, светлый Антон, — с легким кивком парень поставил передо мной кружку. Я молча взял пиво. Ни в чем он не был виновен, этот молодой и талантливый маг. Наверняка, мы можем крепко сдружиться. Но сейчас я зол даже на него — Алишер привез в Москву то, что навсегда разъединит меня и Светлану. — Антон, что будем делать? — спросил шеф. — А в чем, собственно говоря, проблемы? — глядя на него преданными глазами старого сенбернара, ответил я. — Светлана. Ты выступаешь против ее миссии. — Конечно. — Антон, это ведь азбучные истины. Аксиомы. Ты не вправе возражать против политики Дозора исходя из своих личных интересов. — При чем тут мои личные интересы? — искренне удивился я. — Я считаю, что вся готовящаяся операция аморальна. Она не принесет пользы людям. Так или иначе — все попытки кардинально изменить человеческое общество терпели крах. — Рано или поздно мы преуспеем. Заметь — я даже не пытаюсь утверждать, что именно в этот раз нас ждет удача. Но шансы велики как никогда. — Я не верю. — Ты можешь подать апелляцию высшему руководству. — Ее успеют рассмотреть до того дня, когда Светлана возьмет в руки мелок и откроет Книгу Судьбы? |