|
— Света, ты же пришла мириться? — удивленно спросил я. — Так вот, я мирюсь. Все нормально. Ничего не считается. Это жизнь, и в ней всякое бывает. Она вскочила, секунду буравила меня ледяным взглядом. Я часто и растерянно моргал. — Идиот… — выпалила Светлана и пошла в дом. Так чего ты ждала? Обиды, обвинений, грусти? Впрочем, это не важно. Чего ждал Гесер? Что изменится, если я выйду из роли невезучего возлюбленного Светы? Это место займет кто то другой? Или ей уже пора остаться одной — одной наедине с великой судьбой? Цель. Я должен знать цель Гесера. Рывком поднявшись с шезлонга я вошел в дом. И сразу же увидел Ольгу. В гостиной она была одна. Стояла перед раскрытыми витринами с мечами, держала на вытянутых руках длинный узкий клинок. Смотрела на него… нет, так не смотрят на антикварную игрушку. Тигренок, наверное, тоже смотрит на свои мечи похожим взглядом. Но для нее эта любовь к старому оружию абстрактная. Для Ольги — нет. Когда Гесер переехал жить и работать в Россию — из за нее, между прочим, такие мечи еще могли быть в ходу… Восемьдесят лет назад, когда Ольгу лишили всех прав, воевали уже иначе… Бывшая Великая волшебница. Бывшая Великая цель. Восемьдесят лет. — А ведь как задумано было… — сказал я. Ольга вздрогнула и обернулась. — Самим Тьму не победить. Надо, чтобы людишки просветлели. Стали добрыми и ласковыми, трудолюбивыми и умными. Чтобы каждый Иной кроме света — ничего не взвидел. Какая цель… как долго круги шли, когда она в крови утонула. — Ты, все таки, выяснил, — сказала Ольга. — Или догадался? — Догадался. — Хорошо. Что дальше? — В чем ты прокололась, Ольга? — Я пошла на компромисс. Маленький компромисс с Тьмой. И в итоге мы проиграли. — Мы ли? Мы всегда уцелеем. Подладимся, подстроимся, вживемся. И будем вести прежнюю борьбу. Проигрывают только люди. — Отступления неизбежны, — Ольга легко перехватила двуручник одной рукой, взмахнула над головой. — Похожа я на вертолет на холостом ходу? — Ты похожа на женщину, которая машет мечом. Ольга, неужели мы ничему не учимся? — Учимся, еще как. В этот раз все будет иначе, Антон. — Новая революция? — Мы и той не хотели. Все должно было пройти бескровно… почти. Ты же понимаешь — мы побеждаем лишь через людей. Через их просветление, через возвышение духа. Коммунизм был прекрасно рассчитанной системой, и… и только моя вина, что он не был реализован. — Ого. Почему ты еще не в сумраке, если это твоя вина? — Да потому, что все было согласовано. Каждый шаг одобрен. Даже тот злосчастный компромисс… даже он казался допустимым. — И теперь новая попытка изменить людей? |