|
— Волгоградский проспект… Я же их всех сейчас могу перерезать и перестрелять! Всех до единого! Это отбросы Тьмы, неудачники, лохи, либо лишенные перспектив, либо имеющие слишком много недостатков. Их Темным не просто не жаль — они мешают, путаются под ногами. Дневной Дозор — не богадельня, на которую мы иногда похожи. Дневной Дозор избавляется от лишних, причем, обычно, нашими руками. Выигрывая себе на этом козыри, право на ответные действия, на изменение баланса. И та сумрачная фигура, что указала мне на Останкинскую башню — порождение Тьмы. Перестраховка, вдруг не догадаюсь, куда идти воевать. А настоящие действия координирует один единственный Иной. Завулон. Никакой злобы ко мне у него и в помине нет, конечно же. Зачем такие сложные и вредные эмоции в серьезной партии? Он подобных мне пачками ел на завтрак, сдвигал с игровой доски и обменивал на своих пешек. Когда он сочтет, что партия сыграна, что надо разыгрывать финал? — Огонька не будет? — спросил я, отставляя кружку, и подцепляя валяющуюся на стойке пачку сигарет. Кто то ее забыл, может быть убежавший в беспамятстве посетитель ресторана, может быть Темный… У Тигренка нехорошо вспыхнули глаза, она напряглась. Я понял, что еще миг, и волшебница пойдет в боевую трансформацию. Она, наверняка, тоже оценила силы противника, и имела серьезные надежды на успех. Но это не понадобилось. Темный маг, старый маг третьего уровня, небрежно протянул мне зажигалку. «Ронсон» мелодично щелкнул, выпуская язычок пламени, а Темный продолжил: — Все ваши постоянные обвинения Тьме — в двойной игре, в коварстве, в провокациях, имеют одну цель. Замаскировать собственную нежизнеспособность. Непонимание мира, его законов. Непонимание людей, в конце концов! Стоит лишь признать, что прогноз со стороны Тьмы гораздо точнее, что следование естественным позывам человеческой души приводит ее на нашу сторону — и что станется с вашей моралью? С вашей жизненной философией? А? Я прикурил, вежливо кивнул, и пошел к лестнице. Тигренок растерянно глядела мне вслед. Ну пойми же, догадайся сама, почему ухожу… Все, что я мог тут узнать, я уже узнал. Точнее — почти все. Склонившись над коротко стриженным очкариком, влипшим в свой ноутбук, я деловито спросил: — Какие районы закроем последними? — Ботанический, ВДНХ, — не поднимая глаз ответил тот. Курсор скользил по экрану, Темный отдавал приказания, наслаждался властью, передвигал по карте Москвы алые точечки. Оторвать его от процесса было бы труднее, чем от любимой девушки. Они ведь тоже умеют любить. — Спасибо, — сказал я, и опустил непотушенную сигарету в полную пепельницу. — Очень помог. |