Для человека рывок был слишком быстрым, парировать его не смог бы никто. Но я был с вампиршей в одном слое реальности. Вскинул руку — и плеснул из початого шкалика прямо в исковерканное трансформацией лицо. Почему вампиры так плохо переносят алкоголь? Угрожающий вопль перешел в тонкий визг. Вампирша закрутилась на месте, колотя руками по лицу, с которого пластами сходила кожа и сероватое мясо. А вампир повернулся — и бросился бежать. Все складывалось даже слишком просто. Регистрированный вампир — это не залетный гость, с которым пришлось бы сражаться на равных. Я швырнул бутылкой в вампиршу, протянул руку — и поймал послушно раскрутившуюся нить регистрационной метки. Вампир захрипел, хватаясь за горло. — Выйди из сумрака! — крикнул я. Кажется, он понял, что дело пошло уж совсем плохо. Кинулся на меня, пытаясь ослабить давление нити, в движении выпуская клыки и трансформируясь. Будь амулет полностью заряжен, я бы просто его оглушил. А так пришлось убивать. Метка — слабо светящаяся голубым печать на груди вампира, хрустнула, когда я послал беззвучный приказ. Энергия, вложенная кемто куда поспособнее меня, хлынула в мертвое тело. Вампир еще бежал — он был сыт, крепок, и чужие жизни еще подпитывали мертвую плоть. Но сопротивляться удару такой силы было невозможно — кожа ссохлась, пергаментом обтянув кости, из глазниц потекла слизь. Потом переломился позвоночник, и дергающиеся останки рухнули к моим ногам. Я обернулся — вампирша могла уже успеть реанимироваться. Но опасности не было. Огромными скачками девушка бежала через двор. Из сумрака она так и не вышла — и увидеть это потрясающее зрелище мог лишь я один. Ну и собаки, конечно. Гдето в стороне заливалась истеричным лаем мелкая псина, скованная сразу и ненавистью, и страхом — всеми теми чувствами, что собачий род испокон веков питает к живым мертвецам. Преследовать вампиршу не было сил. Потянувшись, я снял слепок ауры — иссушенной, серой, затхлой. Найдем. Никуда теперь не денется. А где же мальчик? После выхода из сумрака , созданного вампирами, он мог либо упасть в беспамятстве, либо войти в ступор. Но в подворотне его уже не было. Мимо меня он пробежать никак не мог… я выскочил из подворотни во двор — и действительно, увидел мальчика. Улепетывал он едва ли не быстрее вампирши. Ну, молодец! Чудесно. Помощи не требуется. Плохо, что он запомнил все происходящее, но кто поверит маленькому мальчику? А к утру все уже поблекнет в его памяти, сгладится, превратится в нереальный кошмар. Или всетаки догнать паренька? — Антон! С проспекта бежали Игорь и Гарик, наш неразлучный дуэт оперативников. |