|
Скорее всего, мать Насти все равно бы получила инфаркт: может быть через год, может быть через пять лет. Завулон всегда тщательно просчитывает баланс сил. Вызвать инфаркт у абсолютно здоровой женщины - это вмешательство четвертого порядка, автоматически дающее Светлым право на ответную магию такой же силы. Почти наверняка мать Насти выживет. Завулон не склонен к бессмысленной жестокости. Зачем убивать женщину, когда нужный эффект достигается всего лишь тяжелой болезнью? Так что я могла бы успокоить свою предшественницу. Вот только слишком многое пришлось бы рассказывать. - Вот тетрадка, я тут кое-что записала... - Настя протянула мне тонкую школьную тетрадку с веселенькой обложкой, изображающей популярного певца, придурковато лыбящегося на сцене. - Так.., мелочи, но может быть пригодится. К некоторым девочкам нужен особый подход... Я кивнула. А Настя вдруг махнула рукой: - Да что я тебе рассказываю? Ты прекрасно справишься. И все-таки она еще минут пятнадцать посвящала меня в тонкости распорядка, просила обратить особое внимание на каких-то девочек, не по возрасту рано флиртующих с мальчишками, советовала не требовать тишины после отбоя - "пятнадцати минут им хватает наговориться, максимум - полчаса..." Лишь когда Петр молча показал ей на часы, Настя умолкла. Чмокнула меня в щеку, подхватила сумочку и какую-то картонную коробку - фрукты везет, что ли, больной маме? - Счастливо тебе, Алиса... И я, наконец-то, осталась одна. Лежала на постели стопка чистого белья. Тускло светила лампочка под простеньким стеклянным абажуром. Шаги Петра и Насти, их негромкий разговор, быстро стихли. Я осталась одна. Нет, не совсем одна. За двумя тонкими стенками - стоит лишь сделать пять шагов по коридору, спали восемнадцать девочек десяти-одиннадцати лет. Меня охватила дрожь. Мелкая нервная дрожь, будто я опять была ученицей, первый раз пробующая оттянуть чужую силу. Наверное, так трясся бы на моем месте набоковский Гумберт-Гумберт. Впрочем, по сравнению с тем, что я собираюсь сейчас сделать - его страсти к нимфеткам воистину детские шалости... Я выключила свет, на цыпочках вышла в коридор. Как не хватает способностей Иной! Значит, придется пользоваться тем, что осталось от человека... Коридор был длинный, и пол скрипучий. Вытертая дорожка не спасала, мои шаги легко можно было услышать. Вся надежда, что в этот предутренний час девочки еще спят и видят сны... Простые, искренние, незатейливые детские сны. Я приоткрыла дверь, вошла в спальню. Почему-то ожидалось что-то казенное, не то детдомовское, не то больничное - железные койки, тусклый свет дежурной лампы, унылые занавесочки и спящие по стойке смирно дети... |